читать дальше
Отец дал мне имя Суленин, а мать нарекла меня Лоссэ. Впрочем, пока я был маленьким, то звали меня просто Сул или Сулик. Помню у отца всегда было много бумаг, он всегда что-то писал. Он был летописцем, и я завороженно наблюдал, как он покрывает сплетением вязи страницу за страницей. Очень нравились красочные иллюстрации в хрониках. Они так меня завлекли, что рисовал я столько, сколько себя помню.
***
Мне четыре года.
Орел сидел высоко, с земли его было почти не углядеть, так что пришлось забираться на дерево. Бумага и краски были у меня в сумке за спиной, и они не мешали мне карабкаться по дереву. Орла я тогда почти нарисовал, но он улетел, так что пришлось дорисовывать птицу по памяти и спускаться. С первым я справился, а вот со вторым не доглядел и рухнул с дерева вниз. Мне повезло, я упал в куст, и, хотя совершенно порвал всю одежду, то ушибся не очень сильно. Однако достаточно, чтобы некоторое время просто лежать в кусте и смотреть в небо.
Меня подобрали путники, которые шли в город. Один из них вытащил меня из куста, и мы отправились домой. Я так и не спросил, как их звали, но зато вовсю рассказывал про орла и рисунок.
Дома родители были огорчены, что я убежал за внутренние ворота не предупредив их. Однако я рассказал, что нарисовал орла, и что со мной ничего не случилось, и мы договорились, что я потом покажу им и дерево, и место где сидел орел. А пока нужно было переодеваться, потому что всех пригласили на свадьбу леди Идриль и кого-то. Папа даже накинул мне на плечи свой плащ, в котором я гордо шел через весь город. Плащ при этом, правда, волочился по мостовой, но меня это мало беспокоило.
Первое время мне на свадьбе было весело, но вскоре стало скучно. Было неудобно просто сидеть на одном месте и ждать, когда долгая церемония закончится, и можно будет пойти и заняться своими делами. Тогда я придумал, как себя развлечь: достал бумагу и краски и стал думать, кого бы нарисовать. Орлов тут не было, только гости, да в центре танцевали молодые супруги. Вот на них-то я и остановился. Когда рисунок был закончен, я вскочил на ноги и помчался к ним.
- Я вас налисовал!
Им было приятно, они поблагодарили. Я покивал, и тут же вспомнил, что до моего рождения папа и мама тоже женились, и поэтому решил уточнить у леди Идриль:
- У вас тозе буит лебёночек?
Они покивали, и я обрадовался. Интересно, им орёл его принесет или в капусте найдут? Мне мои папа и мата, так и не рассказали, где меня нашли. Правда, из-за моего второго имени – Снежка – я подозревал, что нашли в сугробе. Мы ведь Дом снежной башни!
Я вернулся на свое место и стал смотреть, кого бы еще нарисовать. Рядом дева пела и играла на каком-то инструменте, я не знал, как он называется. И я пристал к ней.
- А сложна иглать музыку?
Оказалось, очень. Нужно двадцать лет учиться, сказала на. Я ужаснулся. Она начала играть, и я нарисовал, как льется из инструмента музыка.
Потом начались танцы. Танцевать мне не хотелось, и я отошел в сторонку, где встретил нолдо из Дома гневного молота. У него было что-то такое на лице, и я спросил:
- Ты поцалапался?
Нет, говорит. Его мучили. Я спрашиваю, кто и почему. Оказывается, что это какие-то орки.
- Олки? – слово мне не знакомо, но звучит оно жестко. Мне не нравится, как оно звучит. – А почему они тебя мучили?
Оказывается, мучили потому что были плохими. Мне все еще понятно, как так может быть. Он морщится, и я так и не задаю свой вопрос.
***
Мне шесть лет.
Встретил эльфа в тунике с головой пёсика. Спросил, почему так. Оказалось, что это он - Пёсик. Мне это понравилось. Я сообщил, что хочу собачку, но маме они не нравятся, поэтому у нас все еще нет собачки.
Дальше встретил эльфа в такой же голубой тунике, но с изображением кота. Спросил, почему кот. Оказалось, потому что есть Пёсик, а при нем должен быть и Кот. Я пообещал, что нарисую его.
Дева из дома Ласточки весь год обучала меня рисовать. Так что мои рисунки становились всё лучше и лучше. Так что котик, которого я нарисовал, был на порядок лучше орла и остальных моих рисунков.
Вообще вышло так. Я хотел нарисовать небо и город, но вспомнил про обещание, и решил совместить. Это был голубой котик (в цвет их туник), который сидел на скале и смотрел, как алеет в лучах заката наш славный город Гондолин. Бело-золотой город на фоне чернеющих скал, только верхушки которых были окрашены пламенем заходящего солнца.
Нарисовал и отнес. Рисунок Котику понравился, а я пошел спрашивать родителей,можем ли мы завести котика.
***
Мне девять.
У меня все еще нет ни кошечки, ни собачки. И хотя поводу последней понятно, что её родители и не хотели, то про кошечку - обидно. Правда, тут нет вины родителей, просто как-то было не до того.
У нас дома сломалась дверь, а я её починил. Отец долго смотрел на результат моей работы и сказал, что меня нужно отдать на воспитание в Дом Гневного Молота. Я воспринял эту идею с энтузиазмом, потому что уже понял, что из того, чему учил меня отец, мне нравилось только рисование, а в остальном нравилось что-то делать руками, собирать и чинить. Медлить отец не любил, мы собрались и пошли туда.
В Доме Молота все были заняты своими делами, и на нас внимания не очень обратили. Отец сказал, что я хотел у них учиться. Как мне показалось, особенной радости это предложение не вызвало. Мы еще какое-то время там погостили, а потом пошли обратно.
Я предложил сходить в каждый Дом и посмотреть, кто чем занимается. Отцу нужно было работать, так что он отпустил меня изучать Дома самостоятельно.
Так случилось, что только в Доме Крота я нашел собеседников, которые были рады послушать и про дверь, которую починил у нас дома, и про то, как мне нравится придумывать всякие штуки. Более того, у них был черный кот, который оказался очень ласковым и давал с собой играть и гладить себя. Так что не удивительно, что именно к кротам я впоследствии стал заглядывать чаще остальных.
Один из кротом дал мне идею нарисовать картинку “Купание Черного Крота”. Идея мне понравилась, и я нарисовал. Как я слышал, лорда Маэглина недавно завалило в шахтах, поэтому он болеет, так что и это отразил на картинке, посадив поверх крота боль от падающих камней. Потом мне удалось повидать лорда Маэглина и вручить ему рисунок, сказав, что такой-то мне подал эту идею. Маэглин поблагодарил меня за картинку.
Когда я потом рассказал родителям, что мне понравилось бывать у кротов, они очень удивились, а стоявшие рядом эльфы из Дома Молота как-то едко прокомментировали это и поинтересовались, как со мной там обходились. Сам вопрос, да и то, каким тоном он был задан, поразили меня и я поспешил ответить, что все было хорошо, и что мне все понравилось. Они с сомнением отнеслись к моим словам.
Позже я пошел и спросил у лорда Маэглина не обидел ли он кого-то из Дома Молота, потому что все там будто бы были недовольны, что я гостил у кротов. Лорд удивился, попросил меня пояснить сказанное. И я рассказал, как меня удивил тон, которым обсуждали кротов в Доме Молота. Кажется, лорд Маэглин был озадачен, а я решил больше не говорить, кто про кого что говорил, потому что выходило неудобно.
***
Мне десять.
Кроме дома Крота, гостил я часто в доме Ласточек. Там же одна из дев, раскладывала свои карты, и карты говорили с нею. Не на самом деле, конечно, но на каждой их карт была картинка, а с ней подпись. Они отвечали на вопросы.
Я попросил колоду и спросил, что меня ждет.
Достаю первую карту: цепи.
Достаю вторую: Тангородрим.
Ну уж эту историю про лорда Маэдроса мы все знали, и ко мне она не имела никакого отношения! Я рассмеялся, и сказал, что ничего не получилось. Хозяйка карт ответила, что всего должно быть пять карт, и нужно смотреть всю картинку целиком. Тогда вытащил еще три.
Щит. Песочные часы. Чаша.
Нелепица какая-то. Впрочем, карты я запомнил и вечером рассказал об этом предсказании родителям. Отец подумал и сообщил, что мне нужно обзавестись хорошим другом, на случай, если предсказание сбудется.
На следующий день объявили, что у леди Идриль родился сын.
Назвали его Эарендиль.
***
Мне тринадцать.
Эарендилю - три.
Он плескается в фонтанах, и чуть ли не весь город носится вокруг него. Я решаю подойти познакомиться, но просто так подходить не интересно, так что сперва рисую его - Эарендиля - играющего в фонтане.
Вручаю рисунок леди Идриль. Ей, кажется, понравилось. Сын её тоже заинтересовался. Я показываю ему свои краски и свой альбом. Но заканчивается все тем, что они уходят с моими красками и моим альбомом, и кто-то показывает малышу, как рисовать волны, как рисовать ракушки. Я пробую тоже пристроиться к ним, но понимаю, что я тут лишний и иду прочь.
Внутри становится как-то тяжело и темно. Мне жалко моих красок, и мне завидно, что все вот так носятся не со мной. Да вот вообще сын какого-то человека!
Я не понимаю, как так вышло, что мне хочется этого Эарендился ударить, хочется сделать тому неприятно.От таких желаний кружится голова,это странно, они и приятны и при этом холодны.
Осознаю себя напротив Дома Крота. Мне не хочется говорить родителям, что я завидую, и что мне ненавистен королевский наследничек, и что я последние полчаса смаковал мысль, как бы того огреть камнем по голове. Услышав такое родители расстроились бы. Но кроты меня всегда выслушивали, и я решаюсь. Вхожу внутрь и нахожу там лорда Маэглина, которому и выкладываю все свои тревоги и размышления.
Он выслушал меня молча, а потом сказал, что так думать неправильно, и что мне строит разобраться в себе.
Я с ним согласен. Новое состояние мне не нравится. С одной стороны это увлекает, а с другой от такого - черно и холодно внутри, и противно от самого себя становится.
***
Мне шестнадцать, Эарендилю - шесть.
Но как же быстро они растут! В свои шесть лет он выглядит почти, как я сейчас.
Спрашиваю у леди Идриль, что он так быстро растет, потому что его отец - человек. Получается так. Отвечает мне сам лорд Туор, он говорит, что люди живут сильно меньше. Я задумался.
- Лет триста?
- Что ты, куда меньше.
- Двести?
Оказывается, редкий человек доживает до ста лет. Я в ужасе. Как они так могут? Они же почти как котики живут.
Я несколько дней ходил и обдумывал эту информацию, и понял, что больше не могу злиться на Эарендиля. Мне стыдно, что я хотел огреть его камнем, стыдно, что в мою голову такие мысли закрались. Если уж на то пошло, то нужно их беречь и защищать, людей в смысле. От неприязни моей осталась память, а еще желание сделать так, чтобы Эарендиль прожил как можно дольше и счастливее. Мы-то ладно, у нас времени много, но люди - это поистине чудо чудес.
Я нашел разгадку и пошел поделиться этим с лордом Маэглином. Кажется, он был рад, что я разобрался в себе и нашел выход из той черноты, что меня захватила. Кажется, потому что лорд Маэглин последнее время был явно не в духе. Что-то его тревожило и не давало покоя.
Чтобы как-то его утешить, я нарисовал ему картинку: белый цветок ночью под луной. Картинка получилась очень красивая, а цветок словно светился.Так что я был уверен, что лорду Маэглину это понравится, и он утешится. Однако его не оказалось на месте, и я попросил картинку ему передать.
***
Мне семнадцать. Эарендилю - семь.
Я подружился с ним, мы теперь словно одного возраста, и я старался не думать, что через несколько лет он совсем вырастет. Как мне его защищать, когда он станет взрослым?
Садовница придумала игру в раков-отшельников. По её сигналу все дети должны были бежать домой, брать все необходимое и собираться на главной площади, чтобы идти в поход. Все необходимое должно было у нас быть собрано заранее, чтобы не тратить время на сборы. Игра была веселая, и очень нравилось ходить в походы.
Еще мы с Эарендилем и другим ребенком играли в орлов. Игра появилась после того, как король рассказал про орлов историю, а я её нарисовал. Точнее я в одном рисунке сложил две истории короля.
История первая.
Орёл: "Что такое отчаяние? Это когда ты не поймал полёвку?"
Король: "Нет. Отчаяние это когда не поймал вчера, сегодня. И уверен что не
поймаешь завтра. И что никогда не поймаешь."
История вторая.
Король: “А правда, что ты отворачиваешься со стыда, когда приносишь жене лягушку вместо полёвки.”
Орел: (горько вздыхая) “Бывает.”
Мой рисунок.
Жена орла указывает на принесенную тем лягушку: "Это что такое?"
Орел, отвернувшись со стыда: "Отчаяние!"
После этого Эарендиль, я и еще один бегали, прыгали и размахивали крыльями по всему городу. Потом мне надоело быть орлом, и я начал каркать, и стал вороном. А потом и вовсе стал лягушкой, которую орлы предлагали всем встречным леди.
Тем временем взрослые в городе начали вооружаться. Первыми в Дома Гневного Молота, а за ними и остальные. Все чаще я видел, как тренируются в стрельбе из луков или же фехтуют.
Я попросил кротов научить меня сражаться, потому что рисовать я умею, а мечом владеть нет. Один из них пошутил, что меч лучше кисточки, но я возразил, что кисточкой можно что-нибудь сделать. Он только посмеялся, и это был первый случай, когда после общения с кротами у меня остался внутри осадок.
Тем не менее мне дали меч, который я едва поднял. Показали, как наносить удары, как защищаться. После каждого удара я думал, что больше не смогу его поднять, но как я собирался защищать Эарендиля, да и маму с папой, если не научусь. Так что я закусывал губу и снова поднимал меч. Закончили на том, что я свалился.Руки мои онемели, и их пришлось отцеплять от меча силой. Мне сказали, что могут сделать для меч поменьше, а пока я могу тренироваться дома с отцовским оружием.
Через несколько дней я спросил папу, есть ли у него меч и могу ли я с ним потренироваться.Он удивился и сказал, что оружия у него нет, но что я могу пойти поучится в Доме Гневного Молота. Я хотел было ответить, что уже обучаюсь у кротов, но решил сходить и посмотреть в новое место. После тренировки в Доме Молота, у меня так же онемели руки, и болели следующие несколько дней.
Так я и ходил, то в один дом, то в другой.
***
Случилось это на рассвете. Город уже горел, все бегали и суетились. и в этой толкотне я потерял родителей. Я решил, если на нас напали, то нужно забрать свой меч у кротов, а то куда без меча. Меч-то свой на нашел,да только потом на меня что-то или кто-то вывалилось. Оно так ударило, что меч вылетел у меня из рук.Потом это схватило меня, но я всадил ему в глаз кисточку. Оно заревело, а потом стены и башни ушли куда-то вбок и меня накрыла темнота.
Когда я очнулся нас сковывали, а потом тащили куда-то. Сильно болела голова, а еще бок, так что я мало что понимал, и мало что запомнил. Разве что, когда, уже в пещерах нас перегоняли и сортировали, я успел поймать взгляд лорда Маэглина, которого утаскивали прось. От этого взгляда мне захотелось плакать.
***
Я укусил надсмотрщика, мне всыпали двадцать плетей и кинули в каменный мешок. Оказалось, что кроме меня там был еще один злосчастный. От небесно голубой одежды остались одни воспоминания, только вышивку можно было нащупать. Котик, голубой Котик. Ему было совсем плохо, он был целитель и наравне с роа, страдало его феа. И еще вопрос, что болело сильнее. Я подсел к нему, положил его голову себе на колени и стал гладить. Мы молчали, я просто гладил его по обрезанным волосам. В конце концов он пожал мне руку, и ушел. Ушел сам. Единственная свобода, которая у нас оставалась - это смерть, да и её у нас старались отнять.
***
Я не знаю, сколько мне лет.
Но этот день и этот год я буду помнить, потому что сегодня в разломе шахты я увидел в небе звезду, ярчайшую из когда-либо виденных мной. Тогда я не только решил бежать, но и твердо знал, что не смогу не сбежать. Словно добрый друг подал мне руку, и внутри снова зажегся огонь.
***
Через сто тридцать пять дней от того момента, как я увидел звезду, я выбрался.
А после еще много дней и ночей шел за своей звездой, пока наконец не вышел к морю.
Как игротех: волколак-